Ташкентские дворы: Кашгарка
Пишет подруга, уехавшая в другую страну: «Вот и я, кажется, начинаю понимать значение слова «ностальгия». Что там осталось от нашей Кашгарки? А нашу балахону тоже снесли?» Тю... что вспомнила! Но я ее понимаю: ностальгия - не только по стране в географическом представлении. Но еще и по «стране», из которой уезжают все, потому что она называется детством и там остается то, что с собой не заберешь, - разве что в памяти. Как эти наши коммунальные дворы - не за их неудобства, а за неповторимость и многоцветность того людского общежития, какими по сути они были.
Какая была погода?
Дворы Кашгарки в свое время были знамениты шпаной... Но как оказалось, - не только. Ведь именно оттуда «вышли» такие люди, как замечательный певец, человек высокой культуры Батыр Закиров. Уверена: задавшись целью восстановить историю тогдашних здешних улиц с еще не одетыми в бетон арыками, можно вспомнить немало подобных известных имен. Это был один из самых густонаселенных и разноплеменных районов Ташкента, приютившего многих во время войны.
Для меня Кашгарка и прилегающие к ней улицы были родиной. Тут я прошла все свои детские «университеты». А среди сверстников были Владимир Кутузов, с которым мы вместе учились и наш же одноклассник Валерий Яблочков. Кутузов - один из сыновей (старший) Татьяны Сергеевны Есениной, с которой я также была знакома, хотя не считаю себя вправе развивать эту тему, наша дружба с Володей ограничивалась школой и улицей, у них дома я была лишь раз. Парнем Володя был интересным, однажды перешагнул через класс, черпая, видимо, знания в домашнем окружении. Последнее, впрочем, доставляло немало беспокойства учителям - к нашему восторгу: он мог запросто сорвать урок, вступив в полемику на равных, например, с физиком. Ну, а его «собеседования» с молоденькой учительницей литературы превращались в шоу: она не стремилась «держать дистанцию», стараясь быть с нами на товарищеской «ноге», и это ее иногда подводило. Кутузов донимал ее дополнительными вопросами, своим мнением по поводу изучаемой темы, а во всем сквозили ирония и подтекст, мы смеялись... Наверное, она ему просто нравилась. Злым он не был.
Яблочков был тоже своеобразным парнишкой, ироничным, задиристым и очень веселым. Сын главного инженера (потом начальника) радиостанции, что в районе Узбума, он пошел по стопам отца, окончил институт связи, стал конструктором в области космической связи, сильно засекреченным. Надеюсь, об этой стороне его жизни еще напишут специалисты, ведь, как теперь выясняется, - увы, уже после его похорон - его вклад в развитие отрасли был немалым. Работал в ЦУПе и на Байконуре, но в основном здесь, в Ташкенте.
А для меня и многих в его окружении он стал другом по жизни (впоследствии вместе с женой) - у него был замечательный, солнечный талант: умел дружить. «Фундаментом» этого таланта были удивительная терпимость к самым разным людям, толерантность по отношению к их взглядам, образу жизни. Но не равнодушие, нет: он активно всем, кому только мог, помогал. И все к нему очень тянулись. Именно благодаря ему и не теряли связи друг с другом бывшие одноклассники: отмечали вместе каждое круглое «летие» со дня окончания школы, включая последнее, уже очень значительное, - в основном в саду у Яблочковых. Из разных городов сюда приезжали, потом уже и из стран... Володю Кутузова я тоже у Яблочковых встречала.
Была еще в этом деле неутомимая заводила Маргаська, Марго, Маргарита Конюхова, сестра той самой Татьяны Конюховой, артистки; тоже артистичная натура, оптимистка. В школе это была одна из самых видных девочек, а потом всю жизнь проработала детской воспитательницей, нашла в этом свое призвание, стала директором крупного детсада-комплекса. К сожалению, тоже рано ушла из жизни. Борис Холофьянц (выходец из наших же дворов и нашей школы, ставший, к слову, довольно известным в Ташкенте строителем - не могу пройти и мимо этого факта) назвал свою дочь Маргаритой - в ее честь. Ее все любили.
Вообще немало уже ушло ровесников. Думаю, не ошибусь, если свяжу это в том числе (а может, и прежде всего) с катаклизмами в общественной жизни, выпавшими на долю нашего поколения. По-разному все переживалось, некоторыми - особенно остро...
На школьные сборы приходила и наша любимая учительница литературы Лариса Васильевна, определившая для некоторых из нас выбор профессии. В том числе для одной девочки, которую теперь я вижу как бы со стороны, потому что уже трудно себя идентифицировать с ней. Учительница подтолкнула ее к странному для тех лет занятию: довольно утомительному, поиску... слова. Например, определения к слову «погода» - обычное школьное сочинение, в котором о погоде надо было рассказать по-своему. Однако «по-своему» - становилось привычкой. И вот уже посмеивались во дворе, в котором ничего нельзя было скрыть: «Романы сочиняет!» - делая ударение на «о». Тем не менее первые ее собственные четверостишия, прочитанные на чьем-то дне рождения, вызвали аплодисменты. Соседи даже уговорили послать их в газету, ответ из которой она читала уже в одиночку. Реакция бабушки, увидевшей, что внучка рвет конверт: «Правильно, делом займись».
А потом «искать слова» стало все-таки внучкиным делом. Кто бы подумал...
Галина Георгиева.